Почему Каменка стала страшным местом Военная часть 02511, расположенная в поселках Каменка и Саперное под Петербургом, в последние недели постоянно появляется в сводках новостей. В ней что-то часто стали происходить ЧП
Так, 13 июня контрактник Марат Козаев разбился насмерть, упав с балкона госпиталя, 16 июня другой контрактник, Антон Гречко, выпустил себе в голову очередь из пулемета. А до этого сбежали несколько солдат-срочников. Командование Лен-ВО утверждает, что их только двое, однако вполне достоверно известно о четверых. Хотя поговаривают и вовсе о пяти-семи.
- У вас есть еще что-то по Каменке? - позвонили мы в правозащитную организацию «Солдатские матери Санкт-Петербурга». - Мы туда едем, хотим сразу все выяснить.
- Конечно, есть, - ответила председатель организации Элла Полякова. - А вы можете нас с собой взять? Нам с мамой одного военнослужащего туда как раз надо.
Проблемы есть, но их нет?
Каменка оказалась скучным местом: дорога, по обеим сторонам которой тянутся заборы. За ними - типовые здания казарм, военные городки с безликими коробками домов. С одной стороны на въезде в поселок танк, с другой - БТР. На постаментах.
Военных частей тут много. Когда-то все они были самостоятельными, но теперь объединены в одну бригаду под номером 02511. Так что комбригу приходится теперь отдуваться за все, что натворят 4,5 тысячи его солдат и офицеров.
Масса батальонов, и все разные. Где-то лучше, где-то хуже. Где-то вообще ад.
- Это в вашем батальоне Гречко застрелился? - спрашиваем контрактника перед КПП.
- В нашем. Но я при этом не присутствовал. К счастью.
Затем последовал рассказ, что с жильем плохо, - семейные вынуждены снимать квартиру в городке, потому что в общежитии обитать невозможно. Зарплату то задерживают, то так насчитают, что получаются гроши. Караульные и полевые деньги не платят месяцами.
- Как это? Вот тут нам прокуратура письмо прислала, - полезла в сумку Элла Полякова. - Пишет, что все деньги выплачены, долгов перед военнослужащими нет. На, почитай.
Солдат прочел и расхохотался:
- Ну артисты! По этому поводу приезжал к нам такой молодой лейтеха из прокуратуры. Нас собрал: «У кого какие жалобы?» У него в руках толстый блокнот был, так ему страниц не хватило записывать! И где теперь это все? Да вон, парня видите? Андрюха, иди сюда! У тебя когда контракт кончился?
- 27 мая, - вытер руки о тренировочный костюм Андрюха.
- А почему ты все еще здесь торчишь?
- Так мне расчетные не заплатили! Девять тысяч дали, а остальное - нет. Три недели уже тут болтаюсь, живу у друзей. Меня же даже через КПП не пускают!
За людей не держат
На проблему побегов и самострелов у ребят оказался свой взгляд:
- Тут за людей никого не держат. Вон наш комбат любыми способами нас давит. В основном морально унижает: ты такой-то сякой-то, иди в общество меньшинств. Мат за матом, я просто не хочу выражаться.
- Кто у вас комбат? Не Смирнов случайно? (Капитан Владимир Смирнов проходит по уголовному делу об избиении солдата. - Прим. ред.)
- Нет, у нас Бессонов. Если б Смирнов, было бы шоколадно. Он мужик нормальный. Ну даст пня, или подзатыльник, или по голове - но за дело. Ты виноват - он даст. Простое воспитание. Но дело делали, никто не обижался. Надо в отпуск - пожалуйста. А с нашим я не знаю, что надо, чтобы отпуск получить.
На другом КПП дежурил солдатик, служивший с Антоном Гречко в одном взводе.
- Он в отпуске был, опоздал из него. Вернулся мрачный какой-то. Последние два дня вообще ни бэ ни мэ.
- А почему он застрелился?
- Да дома у него что-то. Он записку оставил в тумбочке под пилоткой. На девятнадцати страницах. Не, нам читать не давали. Но я думаю, что только из-за домашних дел он стреляться бы не стал. Еще и в части что-то было.
- Сам-то по контракту здесь?
- Ага. В ноябре заканчивается.
- Не жалеешь, что три года тут провел?
- Жалею. Только время потерял.
Это судьба
Побеседовать с командиром мотострелкового батальона Антоном Бессоновым не получилось: он передал через солдат, что говорить будет только с разрешения комбрига, а тот в Москве.
- Они только с солдатиками смелые, - заключила Элла Полякова.
Хотелось есть. Полдня промотались по Каменке, проголодались. Но нужно было еще зайти в военную прокуратуру. И все же сначала решили пообедать. Ребята с КПП показали, где кафе:
- Не доезжая до штаба, будет городок, идите к почте, а там по указателям.
Почту нашли быстро. Свернули по стрелке с кофейной чашкой, обошли дом и уткнулись в дверь с надписью «Прокуратура». Вспомнилась песня «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону».
- Это судьба, - усмехнулась Полякова, и мы стали подниматься к кабинетам следователей.
Но военных прокуроров на месте не оказалось.
- Они все в Выборг уехали, - доложили солдаты-дежурные.
И тут…
- Какие люди! Элла Михайловна, вы ли это? - По коридору шел замначальника управления по воспитательной работе ЛенВО полковник Павел Сибилев.
Дежурные вскочили.
- Рассказывайте, что стряслось? Ребятки, стулья принесите, - повернулся Сибилев к солдатам.
Полякова принялась перечислять обращения родных служащих в Каменке и Саперном. Полковник все тщательно записывал. Про парня, у которого призывная комиссия не заметила неправильно сросшуюся после перелома руку. Она вывернута, локоть не сгибается, болит. Про еще одного солдата - полуслепого, с дефицитом веса.
- Я ничему не удивляюсь, - повторял полковник после каждой истории. - Служба меня научила, что бывает все. Не вижу препятствий, чтобы определить ребят в госпиталь. Пусть врачи проверят их годность.
Рассказали и о встреченных только что контрактниках, которые не получают свои деньги.
- Я в Каменке как раз по поводу финансов, - вдруг сказал Сибилев. - Разберусь обязательно. А знаете, пойдемте со мной. Посмотрите часть, поговорите с командованием. Комбрига нет, но есть врио, начальник штаба.
Дела семейные
По дороге полковник рассказал о погибших солдатах.
- Антон Гречко оставил большую записку. Я ее читал. Там обращение к каждому из родственников, подробно говорится, почему он принял такое решение. Это дела семейные. Я дал слово его отцу, что не буду раскрывать подробности, так что извините. Да мне самому его страшно жалко: красавец-парень, двести пять сантиметров рост, кикбоксер. У него прозвище было - Большая Бомба.
- А патроны у Гречко откуда взялись?
- Это же части постоянной боевой готовности. То стрельбы, то учения. Пулеметчик всегда патроны достанет.
- А Козаев как погиб?
- Там, похоже, несчастный случай. Сидел на перилах балкона и, видимо, не удержался. Он ведь, когда упал, рядом телефон был разбившийся. То есть, когда он падал, в руке его держал. Наверное, перехватывал его из руки в руку и сорвался. А тапочки на балконе остались. Если сомневаетесь, спросите у дагестанского землячества, они приезжали, все смотрели. Марат же из Дагестана был.
Затем он взял корреспондентов «КП» под локоток и отвел в сторонку:
- Я хочу, чтобы вы поняли: это одно из самых крупных соединений. Постоянная боевая готовность. Славное прошлое и настоящее. Решает серьезнейшие задачи. При всех минусах тут есть и плюсы. Напишите про них честно. Ладно?
Полковник Павел Сибилев внимательно прочел документы, которые ему показала Элла Полякова.
Полковник Павел Сибилев внимательно прочел документы, которые ему показала Элла Полякова.
Человеческий фактор
В штабе бригады нас встретил врио командира в/ч 02511 подполковник Валерий Дегтярев. Первым делом заговорили о «бегунках» из Саперного. Пока известно о четверых. Сергея Фомичева вернул в часть отец, сам бывший военный. Правда, возвращая, пригрозил командиру, что если тот не наведет порядок, то разговор будет другим. Второго, Ивана Авдеева, уже везут обратно из Костромы.
- За ним прислали сержанта Анциферова, а это вроде бы тот самый сержант, который над ним издевался, - пожаловалась Полякова.
Третий солдат, Кузнецов, пока находится в Москве у матери. Четвертый, Артем Дога, сам обратился в прокуратуру.
Дягтерев, как и Сибилев, подробно записывал в блокнот все, что рассказывали солдатские матери.
Молодые тут не бегают
- У нас сейчас на плацу репетиция присяги будет, - поднялся подполковник Дегтярев. - Студенты университета ее завтра принимают, они у нас на сборах. Юристы, филологи и ваши коллеги, журналисты. Хотите посмотреть? А потом добро пожаловать в солдатскую столовую, попробуете, чем тут ребят кормят. И в казармы можете зайти. И вообще, куда захотите - пожалуйста, все покажем.
По плацу неуклюже маршировали «партизаны» - так в армии именуют сборников. В одном из взводов шагала девушка с косой до пояса. У дверей казармы за этим шоу наблюдали обычные солдаты.
- Вот смотрите: тощие - это те, кого только призвали, - показал Сибилев. - У нас в стране, увы, не везде живут сытно. А потом они в армии отъедаются.
И он кивнул в сторону крепких «дедушек».
- И еще смотрите: молодые здесь не бегают, а ходят. Кто в курсе - понимает, что это значит.
На ужин повора нажарили треску, приправив ее томатным соусом.
На ужин повора нажарили треску, приправив ее томатным соусом.
Мы в курсе. Салаги бегают, чтобы показать, что при деле, выполняют чью-то команду. Иначе «дедушки» им придумают занятие или просто начнут издеваться. Выходит, здесь молодым дают жить. Но, может, потому что командование бригады под боком?
- Для нас очень важна мотивация, - рассуждал тем временем полковник. - Молодой человек должен знать, зачем он проводит здесь год. Я бы очень хотел, чтобы героями становились не те, кто откосил, а вот эти Пети и Васи, которые тут служат. Не те, кто дедовщину разводят, конечно, а нормальные ребята. Их большинство, поверьте.
В столовой уже был накрыт ужин: треска с картофельным пюре, хлеб, масло, чай, пирожки с рисом.
- Прошу к столу, - пригласил Сибилев. - А чтобы не думали, что отравим, я поем с вами. И начпрода позовем. Капитан, присаживайтесь!
- Откуда пирожки? - спрашиваем главного по столовой.
- Сами печем, - гордо ответил начпрод.
- А почему треска? Рыбный день?
- Нет, - расхохотался капитан. - У нас всегда днем мясо, вечером - рыба.
Ужин оказался на удивление вкусным. И сытным: мы, голодавшие весь день, наелись. За соседними столами заканчивали с треской новобранцы. На тарелках оставался недоеденный хлеб. Значит, не голодают.
- Мы к вашему приезду не готовились, - заулыбался подполковник Дегтярев. - Мы и не знали, что вы приедете. Так что видите все как есть.
Пока шли к КПП, Сибилев показывал:
- Вон солдаты газон стригут. Не руками, не маникюрными ножницами, а газонокосилкой.
Вон новобранцы курят, они еще присягу не приняли. Видите, у них сигареты есть, значит не отнимают.
- Можно с ними поговорить?
- Конечно.
- Здравствуйте, ребята. Как служится?
- Нормально, - хором затянул взвод.
- Почему в Каменке ЧП часто происходят, есть мысли?
- Так мы не с Каменки. Мы с Воронежа, - парадоксально ответили солдаты. Сержант за их спинами прыснул.
- А с «лосями» и «фанерами» у вас как? Пробивают?
- Нет, этого тут нет, - так же хором протянули новобранцы.
- Вы же не думаете, что мы их успели проинструктировать, как вам отвечать? - засмеялся Сибилев, когда мы отошли от курилки.
- Не думаем. Но заметьте, что такое «лось» и «фанера», солдаты не переспрашивали. Значит, знают, что это такое.
- Так вы же, пресса, об этом каждый день пишете!
ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ
Рвался в армию. И… сбежал через девять дней
Артем Дога из Псковской области уже явился в прокуратуру и дал показания. Элла Полякова представила начальнику штаба подполковнику Валерию Дегтяреву маму Доги Татьяну.
- Он очень служить хотел, - рассказала мать. - В армию рвался, хотел военную карьеру сделать. Боевыми единоборствами занимался. Он невысокий, но очень крепкий. А ему должны были на год отсрочку дать: он только десятый класс закончил, перешел в одиннадцатый. Так он что придумал: перевелся в другую школу, и пока документы из одной школы ушли, а в другую еще не пришли, он оказался как бы ничей, договорился в военкомате и быстренько призвался.
После присяги Артем продержался в столь любимой им армии всего девять дней. Из письменного объяснения солдата получается, что над ним постоянно издевались. Вот цитата: «Приходилось отдавать все имеющиеся у меня средства, которые выдавались в/ч и которые переводила мне мама по первому требованию во избежание очередных избиений со стороны служащих контрактников».
А дальше шел рассказ, как на учениях сержант Колпаков, отстрелявшись, потребовал у Доги тряпку. А где ее взять в чистом поле? За это Артем получил по голове затворной рамой автомата. В другой раз он выполнил просьбу сержанта из другого взвода, и за это снова был бит. А как-то ночью Доге приказали… «взорвать каптерку». И объяснили: надо вскрыть замок на дверях комнаты, где хранят вещи те, у кого скоро дембель, взять деньги и все ценное, а потом закрыть замок. Мол, такое регулярно проделывается. Артем отказался.
- Артем не все писал, только самое яркое, - сказала Татьяна. - Не хотел ребят подставлять, им еще служить. Там и другие били, но сын говорит, что Колпаков - самый жестокий, не разбирает, куда и за что бить, никто ему не указ.
- Плохо, что батальоны в Саперном далеко от нас, - вздохнул подполковник, прочитав объяснения солдата. - Когда тут что-то такое происходит, мы стараемся реагировать. У всех солдат есть мой мобильный телефон - если непосредственное начальство не помогает, они могут обратиться выше. А Саперное… Тут еще и человеческий фактор, от командира многое зависит. Есть части, которые беспокойство не причиняют. Но если то, что написано в объяснении, правда, разберемся жестко. Этот сержант Колпаков, похоже, с садистскими наклонностями.
- На Артема тут характеристику написали, - достала бумажку Татьяна. - Я ему еще читать не давала, чтобы не расстраивался - «Физически развит плохо, не вынослив», «Со служебными обязанностями не справлялся».
- Это до или после оставления части написали?
- После. До этого им были довольны.
- Так, разберемся, - нахмурился Дягтерев. - Я сам заинтересован, чтобы там навели порядок.
- Вскрывать гнойники надо, - поддержал полковник Сибилев. - Потому что со временем они лопнут, и будет только хуже. Это любой командир понимает, который видит дальше кончика своего носа. Сегодня мы одно-два преступления зарегистрируем, а завтра кто-то повесится или стрелять начнет, и пятьдесят преступлений вскроется. А каждое по существующим правилам учета регистрируется отдельно.
- Получается, командование хочет вскрывать недостатки, а командиры низшего и среднего звена их скрывают? - спросили мы.
- Получается так, - кивнул Сибилев. - Поэтому при сложном отношении армии к комитетам солдатских матерей я должен признать, что они делают нужное дело. Оно нам же на пользу идет.
ОТ РЕДАКЦИИ
Чем дальше, тем хуже?
Каменка на вид оказалась совсем не страшной. Не военная часть, а пионерский лагерь какой-то. Но почему же отсюда бегут ребята, причем такие, кто хотел служить? Откуда самоубийства, убийства, грабежи и прочие преступления, которыми богата история этого поселка?
Вывод оказался примитивен, как «Боевые листки» на стенах казарм. Военная часть 02511 огромна - здесь и мотострелки, и артиллеристы, и саперы, и танкисты. И в каждом подразделении - свои командиры, свои порядки, своя атмосфера. Как во всей армии. И если считать по головам, то на сотню солдат, пожалуй, придется столько же ЧП, как и в других местах. Вот только народу здесь больше, чем где бы то ни было, а значит, и происшествия случаются чаще. А адрес у них один: Каменка, в/ч 02511.
Еще одно наблюдение: чем ближе к командованию, тем больше порядка. В семистах метрах от штаба, в Каменке-2, уже есть проблемы - там как раз застрелился Антон Гречко. Что уж говорить о Саперном, расположенном в 90 километрах от Каменки? Хотя и там наверняка бывает по-разному. Видимо, прав был подполковник Дегтярев, когда говорил: все от командира зависит. Человеческий фактор.
http://spb.kp.ru/daily/24316.4/508859/
- У вас есть еще что-то по Каменке? - позвонили мы в правозащитную организацию «Солдатские матери Санкт-Петербурга». - Мы туда едем, хотим сразу все выяснить.
- Конечно, есть, - ответила председатель организации Элла Полякова. - А вы можете нас с собой взять? Нам с мамой одного военнослужащего туда как раз надо.
Проблемы есть, но их нет?
Каменка оказалась скучным местом: дорога, по обеим сторонам которой тянутся заборы. За ними - типовые здания казарм, военные городки с безликими коробками домов. С одной стороны на въезде в поселок танк, с другой - БТР. На постаментах.
Военных частей тут много. Когда-то все они были самостоятельными, но теперь объединены в одну бригаду под номером 02511. Так что комбригу приходится теперь отдуваться за все, что натворят 4,5 тысячи его солдат и офицеров.
Масса батальонов, и все разные. Где-то лучше, где-то хуже. Где-то вообще ад.
- Это в вашем батальоне Гречко застрелился? - спрашиваем контрактника перед КПП.
- В нашем. Но я при этом не присутствовал. К счастью.
Затем последовал рассказ, что с жильем плохо, - семейные вынуждены снимать квартиру в городке, потому что в общежитии обитать невозможно. Зарплату то задерживают, то так насчитают, что получаются гроши. Караульные и полевые деньги не платят месяцами.
- Как это? Вот тут нам прокуратура письмо прислала, - полезла в сумку Элла Полякова. - Пишет, что все деньги выплачены, долгов перед военнослужащими нет. На, почитай.
Солдат прочел и расхохотался:
- Ну артисты! По этому поводу приезжал к нам такой молодой лейтеха из прокуратуры. Нас собрал: «У кого какие жалобы?» У него в руках толстый блокнот был, так ему страниц не хватило записывать! И где теперь это все? Да вон, парня видите? Андрюха, иди сюда! У тебя когда контракт кончился?
- 27 мая, - вытер руки о тренировочный костюм Андрюха.
- А почему ты все еще здесь торчишь?
- Так мне расчетные не заплатили! Девять тысяч дали, а остальное - нет. Три недели уже тут болтаюсь, живу у друзей. Меня же даже через КПП не пускают!
За людей не держат
На проблему побегов и самострелов у ребят оказался свой взгляд:
- Тут за людей никого не держат. Вон наш комбат любыми способами нас давит. В основном морально унижает: ты такой-то сякой-то, иди в общество меньшинств. Мат за матом, я просто не хочу выражаться.
- Кто у вас комбат? Не Смирнов случайно? (Капитан Владимир Смирнов проходит по уголовному делу об избиении солдата. - Прим. ред.)
- Нет, у нас Бессонов. Если б Смирнов, было бы шоколадно. Он мужик нормальный. Ну даст пня, или подзатыльник, или по голове - но за дело. Ты виноват - он даст. Простое воспитание. Но дело делали, никто не обижался. Надо в отпуск - пожалуйста. А с нашим я не знаю, что надо, чтобы отпуск получить.
На другом КПП дежурил солдатик, служивший с Антоном Гречко в одном взводе.
- Он в отпуске был, опоздал из него. Вернулся мрачный какой-то. Последние два дня вообще ни бэ ни мэ.
- А почему он застрелился?
- Да дома у него что-то. Он записку оставил в тумбочке под пилоткой. На девятнадцати страницах. Не, нам читать не давали. Но я думаю, что только из-за домашних дел он стреляться бы не стал. Еще и в части что-то было.
- Сам-то по контракту здесь?
- Ага. В ноябре заканчивается.
- Не жалеешь, что три года тут провел?
- Жалею. Только время потерял.
Это судьба
Побеседовать с командиром мотострелкового батальона Антоном Бессоновым не получилось: он передал через солдат, что говорить будет только с разрешения комбрига, а тот в Москве.
- Они только с солдатиками смелые, - заключила Элла Полякова.
Хотелось есть. Полдня промотались по Каменке, проголодались. Но нужно было еще зайти в военную прокуратуру. И все же сначала решили пообедать. Ребята с КПП показали, где кафе:
- Не доезжая до штаба, будет городок, идите к почте, а там по указателям.
Почту нашли быстро. Свернули по стрелке с кофейной чашкой, обошли дом и уткнулись в дверь с надписью «Прокуратура». Вспомнилась песня «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону».
- Это судьба, - усмехнулась Полякова, и мы стали подниматься к кабинетам следователей.
Но военных прокуроров на месте не оказалось.
- Они все в Выборг уехали, - доложили солдаты-дежурные.
И тут…
- Какие люди! Элла Михайловна, вы ли это? - По коридору шел замначальника управления по воспитательной работе ЛенВО полковник Павел Сибилев.
Дежурные вскочили.
- Рассказывайте, что стряслось? Ребятки, стулья принесите, - повернулся Сибилев к солдатам.
Полякова принялась перечислять обращения родных служащих в Каменке и Саперном. Полковник все тщательно записывал. Про парня, у которого призывная комиссия не заметила неправильно сросшуюся после перелома руку. Она вывернута, локоть не сгибается, болит. Про еще одного солдата - полуслепого, с дефицитом веса.
- Я ничему не удивляюсь, - повторял полковник после каждой истории. - Служба меня научила, что бывает все. Не вижу препятствий, чтобы определить ребят в госпиталь. Пусть врачи проверят их годность.
Рассказали и о встреченных только что контрактниках, которые не получают свои деньги.
- Я в Каменке как раз по поводу финансов, - вдруг сказал Сибилев. - Разберусь обязательно. А знаете, пойдемте со мной. Посмотрите часть, поговорите с командованием. Комбрига нет, но есть врио, начальник штаба.
Дела семейные
По дороге полковник рассказал о погибших солдатах.
- Антон Гречко оставил большую записку. Я ее читал. Там обращение к каждому из родственников, подробно говорится, почему он принял такое решение. Это дела семейные. Я дал слово его отцу, что не буду раскрывать подробности, так что извините. Да мне самому его страшно жалко: красавец-парень, двести пять сантиметров рост, кикбоксер. У него прозвище было - Большая Бомба.
- А патроны у Гречко откуда взялись?
- Это же части постоянной боевой готовности. То стрельбы, то учения. Пулеметчик всегда патроны достанет.
- А Козаев как погиб?
- Там, похоже, несчастный случай. Сидел на перилах балкона и, видимо, не удержался. Он ведь, когда упал, рядом телефон был разбившийся. То есть, когда он падал, в руке его держал. Наверное, перехватывал его из руки в руку и сорвался. А тапочки на балконе остались. Если сомневаетесь, спросите у дагестанского землячества, они приезжали, все смотрели. Марат же из Дагестана был.
Затем он взял корреспондентов «КП» под локоток и отвел в сторонку:
- Я хочу, чтобы вы поняли: это одно из самых крупных соединений. Постоянная боевая готовность. Славное прошлое и настоящее. Решает серьезнейшие задачи. При всех минусах тут есть и плюсы. Напишите про них честно. Ладно?
Полковник Павел Сибилев внимательно прочел документы, которые ему показала Элла Полякова.
Полковник Павел Сибилев внимательно прочел документы, которые ему показала Элла Полякова.
Человеческий фактор
В штабе бригады нас встретил врио командира в/ч 02511 подполковник Валерий Дегтярев. Первым делом заговорили о «бегунках» из Саперного. Пока известно о четверых. Сергея Фомичева вернул в часть отец, сам бывший военный. Правда, возвращая, пригрозил командиру, что если тот не наведет порядок, то разговор будет другим. Второго, Ивана Авдеева, уже везут обратно из Костромы.
- За ним прислали сержанта Анциферова, а это вроде бы тот самый сержант, который над ним издевался, - пожаловалась Полякова.
Третий солдат, Кузнецов, пока находится в Москве у матери. Четвертый, Артем Дога, сам обратился в прокуратуру.
Дягтерев, как и Сибилев, подробно записывал в блокнот все, что рассказывали солдатские матери.
Молодые тут не бегают
- У нас сейчас на плацу репетиция присяги будет, - поднялся подполковник Дегтярев. - Студенты университета ее завтра принимают, они у нас на сборах. Юристы, филологи и ваши коллеги, журналисты. Хотите посмотреть? А потом добро пожаловать в солдатскую столовую, попробуете, чем тут ребят кормят. И в казармы можете зайти. И вообще, куда захотите - пожалуйста, все покажем.
По плацу неуклюже маршировали «партизаны» - так в армии именуют сборников. В одном из взводов шагала девушка с косой до пояса. У дверей казармы за этим шоу наблюдали обычные солдаты.
- Вот смотрите: тощие - это те, кого только призвали, - показал Сибилев. - У нас в стране, увы, не везде живут сытно. А потом они в армии отъедаются.
И он кивнул в сторону крепких «дедушек».
- И еще смотрите: молодые здесь не бегают, а ходят. Кто в курсе - понимает, что это значит.
На ужин повора нажарили треску, приправив ее томатным соусом.
На ужин повора нажарили треску, приправив ее томатным соусом.
Мы в курсе. Салаги бегают, чтобы показать, что при деле, выполняют чью-то команду. Иначе «дедушки» им придумают занятие или просто начнут издеваться. Выходит, здесь молодым дают жить. Но, может, потому что командование бригады под боком?
- Для нас очень важна мотивация, - рассуждал тем временем полковник. - Молодой человек должен знать, зачем он проводит здесь год. Я бы очень хотел, чтобы героями становились не те, кто откосил, а вот эти Пети и Васи, которые тут служат. Не те, кто дедовщину разводят, конечно, а нормальные ребята. Их большинство, поверьте.
В столовой уже был накрыт ужин: треска с картофельным пюре, хлеб, масло, чай, пирожки с рисом.
- Прошу к столу, - пригласил Сибилев. - А чтобы не думали, что отравим, я поем с вами. И начпрода позовем. Капитан, присаживайтесь!
- Откуда пирожки? - спрашиваем главного по столовой.
- Сами печем, - гордо ответил начпрод.
- А почему треска? Рыбный день?
- Нет, - расхохотался капитан. - У нас всегда днем мясо, вечером - рыба.
Ужин оказался на удивление вкусным. И сытным: мы, голодавшие весь день, наелись. За соседними столами заканчивали с треской новобранцы. На тарелках оставался недоеденный хлеб. Значит, не голодают.
- Мы к вашему приезду не готовились, - заулыбался подполковник Дегтярев. - Мы и не знали, что вы приедете. Так что видите все как есть.
Пока шли к КПП, Сибилев показывал:
- Вон солдаты газон стригут. Не руками, не маникюрными ножницами, а газонокосилкой.
Вон новобранцы курят, они еще присягу не приняли. Видите, у них сигареты есть, значит не отнимают.
- Можно с ними поговорить?
- Конечно.
- Здравствуйте, ребята. Как служится?
- Нормально, - хором затянул взвод.
- Почему в Каменке ЧП часто происходят, есть мысли?
- Так мы не с Каменки. Мы с Воронежа, - парадоксально ответили солдаты. Сержант за их спинами прыснул.
- А с «лосями» и «фанерами» у вас как? Пробивают?
- Нет, этого тут нет, - так же хором протянули новобранцы.
- Вы же не думаете, что мы их успели проинструктировать, как вам отвечать? - засмеялся Сибилев, когда мы отошли от курилки.
- Не думаем. Но заметьте, что такое «лось» и «фанера», солдаты не переспрашивали. Значит, знают, что это такое.
- Так вы же, пресса, об этом каждый день пишете!
ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ
Рвался в армию. И… сбежал через девять дней
Артем Дога из Псковской области уже явился в прокуратуру и дал показания. Элла Полякова представила начальнику штаба подполковнику Валерию Дегтяреву маму Доги Татьяну.
- Он очень служить хотел, - рассказала мать. - В армию рвался, хотел военную карьеру сделать. Боевыми единоборствами занимался. Он невысокий, но очень крепкий. А ему должны были на год отсрочку дать: он только десятый класс закончил, перешел в одиннадцатый. Так он что придумал: перевелся в другую школу, и пока документы из одной школы ушли, а в другую еще не пришли, он оказался как бы ничей, договорился в военкомате и быстренько призвался.
После присяги Артем продержался в столь любимой им армии всего девять дней. Из письменного объяснения солдата получается, что над ним постоянно издевались. Вот цитата: «Приходилось отдавать все имеющиеся у меня средства, которые выдавались в/ч и которые переводила мне мама по первому требованию во избежание очередных избиений со стороны служащих контрактников».
А дальше шел рассказ, как на учениях сержант Колпаков, отстрелявшись, потребовал у Доги тряпку. А где ее взять в чистом поле? За это Артем получил по голове затворной рамой автомата. В другой раз он выполнил просьбу сержанта из другого взвода, и за это снова был бит. А как-то ночью Доге приказали… «взорвать каптерку». И объяснили: надо вскрыть замок на дверях комнаты, где хранят вещи те, у кого скоро дембель, взять деньги и все ценное, а потом закрыть замок. Мол, такое регулярно проделывается. Артем отказался.
- Артем не все писал, только самое яркое, - сказала Татьяна. - Не хотел ребят подставлять, им еще служить. Там и другие били, но сын говорит, что Колпаков - самый жестокий, не разбирает, куда и за что бить, никто ему не указ.
- Плохо, что батальоны в Саперном далеко от нас, - вздохнул подполковник, прочитав объяснения солдата. - Когда тут что-то такое происходит, мы стараемся реагировать. У всех солдат есть мой мобильный телефон - если непосредственное начальство не помогает, они могут обратиться выше. А Саперное… Тут еще и человеческий фактор, от командира многое зависит. Есть части, которые беспокойство не причиняют. Но если то, что написано в объяснении, правда, разберемся жестко. Этот сержант Колпаков, похоже, с садистскими наклонностями.
- На Артема тут характеристику написали, - достала бумажку Татьяна. - Я ему еще читать не давала, чтобы не расстраивался - «Физически развит плохо, не вынослив», «Со служебными обязанностями не справлялся».
- Это до или после оставления части написали?
- После. До этого им были довольны.
- Так, разберемся, - нахмурился Дягтерев. - Я сам заинтересован, чтобы там навели порядок.
- Вскрывать гнойники надо, - поддержал полковник Сибилев. - Потому что со временем они лопнут, и будет только хуже. Это любой командир понимает, который видит дальше кончика своего носа. Сегодня мы одно-два преступления зарегистрируем, а завтра кто-то повесится или стрелять начнет, и пятьдесят преступлений вскроется. А каждое по существующим правилам учета регистрируется отдельно.
- Получается, командование хочет вскрывать недостатки, а командиры низшего и среднего звена их скрывают? - спросили мы.
- Получается так, - кивнул Сибилев. - Поэтому при сложном отношении армии к комитетам солдатских матерей я должен признать, что они делают нужное дело. Оно нам же на пользу идет.
ОТ РЕДАКЦИИ
Чем дальше, тем хуже?
Каменка на вид оказалась совсем не страшной. Не военная часть, а пионерский лагерь какой-то. Но почему же отсюда бегут ребята, причем такие, кто хотел служить? Откуда самоубийства, убийства, грабежи и прочие преступления, которыми богата история этого поселка?
Вывод оказался примитивен, как «Боевые листки» на стенах казарм. Военная часть 02511 огромна - здесь и мотострелки, и артиллеристы, и саперы, и танкисты. И в каждом подразделении - свои командиры, свои порядки, своя атмосфера. Как во всей армии. И если считать по головам, то на сотню солдат, пожалуй, придется столько же ЧП, как и в других местах. Вот только народу здесь больше, чем где бы то ни было, а значит, и происшествия случаются чаще. А адрес у них один: Каменка, в/ч 02511.
Еще одно наблюдение: чем ближе к командованию, тем больше порядка. В семистах метрах от штаба, в Каменке-2, уже есть проблемы - там как раз застрелился Антон Гречко. Что уж говорить о Саперном, расположенном в 90 километрах от Каменки? Хотя и там наверняка бывает по-разному. Видимо, прав был подполковник Дегтярев, когда говорил: все от командира зависит. Человеческий фактор.
http://spb.kp.ru/daily/24316.4/508859/
http://ags.demokratia.ru/press/?content=publication&id=642
.............................................
28 марта 2013, 15:21
.............................................
28 марта 2013, 15:21
Гибель в Каменке - "шансов, что я вернусь, 1%"
В воинской части в Каменке новая трагедия: в госпитале найден повешенным 20-летний рядовой Сергей Мишкин. Первыми о происшествии сообщили утром 25 марта "Солдатские матери". Хотя самоубийство случилось тремя днями ранее.
Как сообщили редакции в пресс-службе Западного военного округа, военнослужащий из в/ч № 02511 (Каменка) Сергей Мишкин с 10 января находился на лечении в Кронштадтском военном госпитале. Тело молодого человека 22 марта в 21.15 обнаружил дежурный врач стационара в одном из подсобных помещений.
"Вечером в пятницу солдат не пришел на ужин, его начали искать и нашли висящим на веревке в старом спортзале, — уточнили в госпитале. — Рядом с трупом лежали четыре игральные карты: король червей, король бубен, девятка пик, а поверх них рубашкой вверх — бубновый туз. Странное послание сейчас изучают военные следователи".
Сергей Мишкин был призван в Каменку из Тулы в апреле 2012 года. Служить ему оставалось около месяца. Обратившаяся за помощью к "Солдатским матерям" мать погибшего Лариса Мишкина рассказала:
"В армию сын пошел по собственному желанию, хотя имел право на отсрочку — он учился на горно-строительном факультете Тульского государственного университета. Забрал документы с 3-го курса, думал восстановиться и продолжить обучение по возвращении. Первые полгода службы все складывалось нормально. Когда сын звонил домой, всякий раз делился своими успехами и достижениями. Даже в голосе слышались энтузиазм и положительные эмоции. Старшиной в его роте был Сайджан Назров, который очень положительно отзывался о моем сыне. В августе прошлого года Назров отправился в командировку, а вернувшись из нее, заметил изменения в поведении Сергея".
По словам матери, он стал замкнут, тревожен, рассеян. Вскоре во время телефонного разговора с сыном Лариса Мишкина узнала о появлении в роте нового старшего лейтенанта Валерия Желудкова, который назначил Сергея писарем, так как тот хорошо владел компьютером.
"После этого назначения, — продолжает мать, — Сергей говорил, что Желудков приказывал ему по ночам выполнять на компьютере работу, входившую в обязанности старшего лейтенанта. После бессонной ночи за работой на компьютере сын вместе со всеми приступал к несению службы. Однажды он позвонил мне ночью и попросил срочно выслать пять тысяч рублей или его убьют за порчу нескольких листов бумаги, предназначенной для работы".
Лариса Мишкина неоднократно просила о помощи психолога в/ч № 02511. "Но безрезультатно, — сетует она. — В итоге 24 декабря 2012 года Сергея отправили на обследование в петербургскую психиатрическую больницу. Сопровождающим назначили все того же Желудкова. В больнице врач и старший лейтенант заставили сына написать заявление об отказе от медицинской помощи, а в случае повторного обращения угрожали ему дисбатом".
2 января Лариса вновь приехала в Каменку. Встретилась с замполитом в/ч № 02511. Добилась повторного обследования: Сергея госпитализировали в Кронштадтский военный госпиталь.
"Психологическое состояние моего ребенка меня ужаснуло, — признается мать. — Я просила руководство в/ч № 02511 разрешить мне провести медицинское обследование Сергея в независимом медицинском учреждении, но мне было отказано. Потом я прилагала все усилия, чтобы продержать его в госпитале так долго, как это возможно. Сын панически боялся возвращения в Каменку. Перед моим отъездом он уверял меня, что как только я уеду — его заберут обратно в часть. В одном из своих последних сообщений к друзьям Сергей написал: "Шансов, что я вернусь, 1 %".
Близкие и друзья погибшего считают, что его довели до самоубийства. Командование в/ч № 02511 отрицает эту версию и отказывается комментировать ситуацию.
"Предварительная проверка не выявила фактов издевательств или насилия над солдатом и вымогания у него денег, — заявили редакции в пресс-службе Западного военного округа. — В настоящее время военно-следственные органы совместно с комиссией Западного военного округа проводят тщательную проверку всех обстоятельств произошедшего для установления причин трагедии. По факту гибели военнослужащего решается вопрос о возбуждении уголовного дела".
Для справки:
С 2001 по 2013 год в 138-й гвардейской отдельной мотострелковой бригаде (более известной как Каменка) не менее восьми военнослужащих погибли при невыясненных обстоятельствах, не менее четырех пропали без вести и до сих пор не найдены. Речь только о тех случаях, которые освещались в СМИ.
В воинской части № 32087 в Каменке служил рядовой Роман Рудаков, о трагической судьбе которого знает вся страна. Призванный на службу осенью 2004 г., Рудаков в результате неуставных отношений в части был госпитализирован. С сентября 2006-го находился на лечении в московском военном госпитале имени Бурденко, нуждался в пересадке печени, однако так и не дождался спасительной операции: 13 февраля 2008 года Роман Рудаков скончался.
Нина Петлянова
Как сообщили редакции в пресс-службе Западного военного округа, военнослужащий из в/ч № 02511 (Каменка) Сергей Мишкин с 10 января находился на лечении в Кронштадтском военном госпитале. Тело молодого человека 22 марта в 21.15 обнаружил дежурный врач стационара в одном из подсобных помещений.
"Вечером в пятницу солдат не пришел на ужин, его начали искать и нашли висящим на веревке в старом спортзале, — уточнили в госпитале. — Рядом с трупом лежали четыре игральные карты: король червей, король бубен, девятка пик, а поверх них рубашкой вверх — бубновый туз. Странное послание сейчас изучают военные следователи".
Сергей Мишкин был призван в Каменку из Тулы в апреле 2012 года. Служить ему оставалось около месяца. Обратившаяся за помощью к "Солдатским матерям" мать погибшего Лариса Мишкина рассказала:
"В армию сын пошел по собственному желанию, хотя имел право на отсрочку — он учился на горно-строительном факультете Тульского государственного университета. Забрал документы с 3-го курса, думал восстановиться и продолжить обучение по возвращении. Первые полгода службы все складывалось нормально. Когда сын звонил домой, всякий раз делился своими успехами и достижениями. Даже в голосе слышались энтузиазм и положительные эмоции. Старшиной в его роте был Сайджан Назров, который очень положительно отзывался о моем сыне. В августе прошлого года Назров отправился в командировку, а вернувшись из нее, заметил изменения в поведении Сергея".
По словам матери, он стал замкнут, тревожен, рассеян. Вскоре во время телефонного разговора с сыном Лариса Мишкина узнала о появлении в роте нового старшего лейтенанта Валерия Желудкова, который назначил Сергея писарем, так как тот хорошо владел компьютером.
"После этого назначения, — продолжает мать, — Сергей говорил, что Желудков приказывал ему по ночам выполнять на компьютере работу, входившую в обязанности старшего лейтенанта. После бессонной ночи за работой на компьютере сын вместе со всеми приступал к несению службы. Однажды он позвонил мне ночью и попросил срочно выслать пять тысяч рублей или его убьют за порчу нескольких листов бумаги, предназначенной для работы".
Лариса Мишкина неоднократно просила о помощи психолога в/ч № 02511. "Но безрезультатно, — сетует она. — В итоге 24 декабря 2012 года Сергея отправили на обследование в петербургскую психиатрическую больницу. Сопровождающим назначили все того же Желудкова. В больнице врач и старший лейтенант заставили сына написать заявление об отказе от медицинской помощи, а в случае повторного обращения угрожали ему дисбатом".
2 января Лариса вновь приехала в Каменку. Встретилась с замполитом в/ч № 02511. Добилась повторного обследования: Сергея госпитализировали в Кронштадтский военный госпиталь.
"Психологическое состояние моего ребенка меня ужаснуло, — признается мать. — Я просила руководство в/ч № 02511 разрешить мне провести медицинское обследование Сергея в независимом медицинском учреждении, но мне было отказано. Потом я прилагала все усилия, чтобы продержать его в госпитале так долго, как это возможно. Сын панически боялся возвращения в Каменку. Перед моим отъездом он уверял меня, что как только я уеду — его заберут обратно в часть. В одном из своих последних сообщений к друзьям Сергей написал: "Шансов, что я вернусь, 1 %".
Близкие и друзья погибшего считают, что его довели до самоубийства. Командование в/ч № 02511 отрицает эту версию и отказывается комментировать ситуацию.
"Предварительная проверка не выявила фактов издевательств или насилия над солдатом и вымогания у него денег, — заявили редакции в пресс-службе Западного военного округа. — В настоящее время военно-следственные органы совместно с комиссией Западного военного округа проводят тщательную проверку всех обстоятельств произошедшего для установления причин трагедии. По факту гибели военнослужащего решается вопрос о возбуждении уголовного дела".
Для справки:
С 2001 по 2013 год в 138-й гвардейской отдельной мотострелковой бригаде (более известной как Каменка) не менее восьми военнослужащих погибли при невыясненных обстоятельствах, не менее четырех пропали без вести и до сих пор не найдены. Речь только о тех случаях, которые освещались в СМИ.
В воинской части № 32087 в Каменке служил рядовой Роман Рудаков, о трагической судьбе которого знает вся страна. Призванный на службу осенью 2004 г., Рудаков в результате неуставных отношений в части был госпитализирован. С сентября 2006-го находился на лечении в московском военном госпитале имени Бурденко, нуждался в пересадке печени, однако так и не дождался спасительной операции: 13 февраля 2008 года Роман Рудаков скончался.
Нина Петлянова
https://www.zaks.ru/new/archive/view/107920
